Распутник без головы  


Состоялся пресс-показ фильма "Распутник" (Le Libertin) режиссера Габриэля Агийона (Gabriel Aghion). Это еще одна заявка "Проекта 35" на создание в продвинутой зрительской среде нового культового феномена неголливудского происхождения.

Коммерческие издания и пиаровские службы бьют в литавры: наконец-то арт-поп пробил дорогу к "средневековой сырости"! Это барочный Гринуэй, только очищенный от скуки и пафосной серьезности. Это костюмная комедия без пыльных костюмов. Это "Фанфан-Тюльпан" без остатков добропорядочности и со всеми достижениями сексуального прогресса. Это Дюма и Рабле в одном лице. Это возрождение старого доброго французского кино для новой аудитории, цинизм которой – всего лишь оборотная сторона жизнелюбия и юношеского романтизма.

Героем этой аудитории должен стать не кто иной, как философ-энциклопедист Дени Дидро. А почему бы и нет, особенно если Дидро играет Венсан Перес (Vincent Perez), учившийся в трех высших театральных школах. А где еще научат с такой непосредственностью порхать голышом добрую треть фильма, профессионально поворачиваясь к "своему зрителю" то передом, то попкой? Где еще – не у Ларса же фон Триера – тебе дадут возможность, сладко закатив глаза, читать культурологические монологи: "Засыпаешь с одной, просыпаешься с другой. Я говорю об идеях". Сцена происходит в басейне, и во время монолога юная дева делает прогрессивному философу подводный массаж.

В общем, образ Дидро явно удался. А чтобы он выглядел не самым глупым на фоне Века Просвещения, его окружили другими отъявленными либертинами. Самая симпатичная из них – баронесса Гольбах в исполнении игривой толстушки Жозиан Баласко (Josiane Balasco). Она ни в чем себе не отказывает – ни в услугах чернокожего евнуха, ни в галлюциногенных грибочках, ни, в виде самого последнего удовольствия стареющей женщины, в хорошей свиной отбивной посреди ночи. Благо, ее супруг не только предоставил часовню своего замка для печатанья богохульской "Энциклопедии" Дидро, но и обеспечил теплую компанию неиссякающим запасом утех, среди которых почетное место занимает поросячий хор.

Уши Рабле действительно торчат за этими милыми сценами невинных увеселений, неведомо чем навлекших гнев святой церкви. Но никакой трагедии и даже драмы не произойдет: не путать с историей маркиза де Сада, о котором французы тоже недавно сняли фильм и который был не просто вертлявым распутником, а мрачным маргиналом и жестоким вольнодумем – то есть чем, что французское слово Le Libertin по-настоящему обозначает.

Что касается авторов фильма. они не так свободны от предрассудков, как им кажется. В вакханалии живописных экранных грехов они столь же старательно избегают греха серьезности, как скрывал свой интерес к мужчинам один из наиболее комических героев фильма. Разоблачить скрытных авторов не составило труда одному из коллег-обозревателей на пресс-просмотре. "Никакой фильм за последние полгода не навевал на меня такой скуки", – шепнул он в темноте. На что мне ничего не оставалось, как ответить: "Все оттого, что ты сел рядом с такой мрачной личностью, как я".

Единственную ноту драматизма призвана внести в эту сладостную феерию Фанни Ардан, фирменная femme fatale французского кино. "Я еще хуже переношу жалость, чем желание", – заявляет она, глядя на Дидро своими жгучими глазами, воспаленными еще со времени фильма Трюффо "Соседка". Но и тут все образуется наилучшим образом: Дидро дарит ветеранше кусочек своего любвеобильного сердца, делает ее агентом своих вольнолюбивых проектов в Амстердаме и слегка корректирует критический взгляд на проблему абортов.

Фильм достигает идеального художественно-философского консенсуса: сводит воедино фетиши современного масскульта (галлюциногены, гаремы, гомосексуализм) с такими скучными, но важными вещами, как женская эмансипация.

Андрей Плахов

Hosted by uCoz