- Отныне я буду девственницей! - сказала набеленная дама приближенным.

В кинозале захихикали. Близсидящие девушки весь сеанс проскучали и теперь развеселились, услышав уморительное слово. Для них королева Елизавета I была просто чудачкой, которая несколько раз шлепнулась фэйсом об тэйбл, не сумела совместить секс с трудовой деятельностью, надулась, на всех наорала, поотрубала врагам бошки и решила дальше жить без секса.

Вторжение англо-индийского фильма "Елизавета" в криминальное смотриво наших экранов воспринимается как аномалия. Лет пятнадцать назад на него было бы не попасть. Зрители догадывались, что до их рождения в мире тоже что-то происходило, и было интересно - что именно. "Елизавета" - сеанс глубокого погружения в прошлое. Вопрос только в мере нашей любознательности.

Елизаветинская эпоха - время английского Ренессанса, расцвета наук и ремесел, она дала миру множество национальных гениев в философии, военных искусствах, поэзии, дала Марло, Шекспира. Это были 45 лет правления самой популярной королевы английской истории, последней из династии Тюдоров, "железной леди" XVI века, покончившей с религиозными распрями и сделавшей страну протестантской. Дочь непутевого Генриха VIII и Анны Болейн, она справилась с дворцовыми интригами, выстояла в смертельном споре с католическими твердынями Ватикана, Испании и Франции и, в сущности, сотворила новую Англию - ту, что мы теперь знаем.

Фильм "Елизавета" - о том, чего все это стоило живому человеку.

Режиссер Шекхар Капур, уже известный у себя в Индии, этим фильмом дебютировал в англоязычном кино, вызвав неудовольствие скептиков. Его особенно критиковали за то, что свободно обошелся с историческими деталями, посягнул на священные национальные мифы, а королеву-девственницу показал отнюдь не монашенкой. Но он не был бы выходцем из индийского кино, если б не отдавал чувству первенство над логикой. Приход протестантизма он воспринимает как освобождение от постных догм и воцарение жизни среди мертвечины. Мрачные своды Тауэра, зловещие огни факелов, скорбный звон, костры, на которых сжигают еретиков, - вот мир католицизма уже в первых, поражающих мощью кадрах. И, контрастом, - залитые солнцем поляны, простор и воля, смех и кружение, счастливая полнота чувств - розовощекая юность "еретички" Елизаветы. Эту ренессансную полноту она, исповедующая протестантскую терпимость, пытается принести с собой в чопорный двор, и сцена ее коронации подана как праздник освобождения. Какая там девственность - вакханалия жизни, заявляющей свои права на счастье и уверенной, что это право очевидно и суверенно!

Сюжет фильма - мучительное осознание тяжкой ноши, которая упала на плечи молодой королевы. Нормальная жизнь и власть оказываются несовместимы. Дворцовые интриги, агрессия католических соседей, отравленные платья и кровавые поражения в Шотландии, жизнь, подобная шахматной партии, где почти любой ход - смерть. В ее лексиконе все чаще появляются слова "мой народ", "мой долг". В ее голосе металл, ее воля собрана в кулак, и она уже не может позволить себе быть человеком - она теперь бесстрастная машина для просчитывания вариантов и принятия решений. Австралийская актриса Кэйт Бланчетт не случайно усыпана всеми национальными наградами. На ней держится фильм, на ее внутренней энергетике и способности передать самый трудный из сюжетов - эволюцию души. К финалу она достигает трагедийных высот. Одна из ключевых сцен: Елизавета обращается к лику Девы Марии - вот символ власти совершенной и абсолютной! Людям не нужна реальность, и сама жизнь для них вторична. Им нужны символы. И она таким символом стала - Дева Елизавета, верная супруга Англии. С остриженной головой и набеленным лицом, более похожая на статую, чем на живое существо, она провозглашает себя единственной хозяйкой в стране, и мы понимаем меру жертвы, принесенной ею на алтарь власти.

Тема и впрямь шекспировского масштаба. И забавные на первый взгляд параллели фильма "Елизавета" с одновременно снятым "Влюбленным Шекспиром" кажутся закономерными. Как и эффектное совпадение на церемонии "Оскара", когда на сцену вышли сразу две актрисы, триумфально сыгравшие Елизавету в двух победивших лентах. И даже тот печальный факт, что Джозеф Файнс перешел из фильма в фильм, не меняя усов и даже, кажется, не переодеваясь, воспринимается как курьез, но, одновременно, и как некое связующее звено.

Шекхар Капур сделал картину о том, как чувство приносится в жертву долгу - в самом душераздирающем варианте, где нет компромиссов. В сущности, сделал эффектную костюмную мелодраму столько же в голливудском, сколько в индийском стиле. Снял, как говорили об "Иване Грозном" Эйзенштейна, кинооперу, поражающую реальностью исторического действа.

Эта глубина погружения в эпоху возникает не только потому, что режиссер считает антураж преходящим, а чувства вечными. Это еще и торжество новейших технологий. Умельцы из Сохо ввели в действие композиционную систему "Домино", позволяющую на оригинальный кадр наложить до 20 слоев компьютерного изображения, видя результат на мониторе. Такие "дорисовки" и "надстройки" использованы для воссоздания ушедших в Лету пейзажей, линий горизонта с дальними замками, многолюдных батальных сцен. Так возник блеск королевских празднеств в сцене коронации. Так кадры, снятые в Йорке, стали роскошным Вестминстерским Аббатством с толпами придворных. Картинка поражает пышностью средневековых нарядов, "размноженных" компьютерным способом - дешево и сердито! В какой-то момент эти толпы среди соборных колонн начинают напоминать безбрежное море зрителей в сцене гонок из последних "Звездных войн". Но это единственный случай, когда прием выдал себя, в живой ткани видна синтетическая заплатка. В целом же фильм о XVI веке несомненно приоткрыл нам окно в кинематограф XXI века - когда аттракцион снова станет искусством.

В. Кичин
ВидеоГид