САРА : Он знает, что скоро умрет.

ПИТУ : Кто, Мадам?

САРА : Шар, который ворчит вверху. Он погаснет через каких-то несколько миллиардов лет. Он это знает. Он разъярен. Он мстит нам за себя, старый негодяй. Он ужасно разочарован, обнаружив, что не бессмертен.

Пауза.

ПИТУ : Прохладительный напиток, Мадам?

САРА : Хорошая мысль. Я отдохну в ожидании вас. (Питу быстро удаляется в дом. Сара открывает глаза и смотрит на солнце. Она энергично трясет головой, борясь со сном. Она хватает синюю папку и листает ее.) Бог ты мой, как ему удается найти что-либо в этом беспорядке? Почти все находится на букву П… П как «Питу», без cомнения. «Представление», «Партнеры», «Премии». Целая жизнь на букву П. «Премьеры» (Вынимает оттуда програмку.) Комеди Франсез, «Женитьба Фигаро», январь 1873 года: мой Бог, ледниковый период. Я уже там была? (Она продолжает вынимать програмки.) Эрнани. Клеопатра. Фру-Фру. (Она гордо размахивает програмкой перед солнцем.) «Федра», декабрь 1874 года. Весь Париж, а значит и весь мир, живет, горит и страдает со мной в течение двух часов, другими словами вечность. Незабываемо. Кто скоро об этом вспомнит? (Она тяжело вздыхает.) А теперь я играю с Питу. С тобой, моей единственной публикой. Питу и я, два ребенка, грязных и изможденных. Питу, с его головой, нарисованной мелом на черной доске, и его ногтями, не чищенными с самого причастия, и я…старая износившаяся плоть, которая вздыхает и разлагается, у которой когти обломаны и больше ничего не могут поймать. Все катится, мой шар, все падает в грязь и тьму. И такое бессилие. Так мало сопротивления. Однажды кто-нибудь пройдет здесь и скажет: «Посмотрите, здесь раньше было светило.»

Она бросает вызов солнцу, затем расслабляется в своем кресле, закрыв глаза. Питу возвращается с зонтиком. Замечая не слишком удобную позу Сары, он устремляется к ней.

ПИТУ : Мадам? (Он касается ее руки.) Мадам? (Сара открывает глаза и улыбается ему.) Ваш зонт, Мадам.

САРА : А прохладительный напиток?

ПИТУ : Прохладительный напиток? Мадам очень ясно попросили зонтик. Но почему бы и нет? Это хорошая мысль.

САРА : Неважно. На чем мы остановились? Комеди Франсез? «Федра»!

ПИТУ : Нет, я не думаю.

Он садится и изучает записи. Сара внезапно кричит, как Федра.

САРА : «Не будем идти дальше...»

ПИТУ : Какая хорошая мысль. Вернемся в дом.

САРА : «Я здесь остановлюсь, Энона, на пороге.» *

ПИТУ : (обеспокоенный) Нет, я Жорж, Мадам. Жорж Питу.

САРА : «Я обессилела. Меня не держат ноги.
И света яркого не вынести глазам.
Увы!..»

Она мнет свои одежды, как Федра.

ПИТУ : (с состраданием) Увы!

САРА : «О, эти обручи! О, эти покрывала!
Как тяжелы они! Кто, в прилежанье злом,
Собрал мне волосы, их завязал узлом
И это тяжкое, неслыханное бремя
Недрогнувшей рукой мне возложил на темя?
Здесь заговор! Меня решили извести.»

(Она смотрит на Питу, потом на солнце.)

«О лучезарное, державное светило,
Чьей дочерью себя надменно объявила
Мать...»
(Она останавливается и замечает, что Питу ее не слушает.)

«Увы, я на тебя гляжу в последний раз...»

(Она прерывается.) Питу, вы меня не слушаете!

ПИТУ : Я слышал Федру в исполнении Мадам тысячу раз.

САРА : Сцена новая каждый раз, когда я ее играю.

ПИТУ : Мадам знает мое мнение о классических авторах. Расин, Корнель не пишут о нормальных людях, они берут их в убежищах для душевнобольных, эти мужчины, страдающие над дилеммами, женщины, исторгающие крики животного, бросаясь к ногам своих любимых, страдальцы, которые изворачиваются, потеют и в конце концов убивают себя, хрипя александрийские стихи в течение часа. Жаль убивать себя, имея такие хорошие легкие.

САРА : Никто не бросался к вашим ногам, стеная, изворачиваясь и потея ради вас?

ПИТУ : Нет, никто.

САРА : (цинично) Вы меня удивляете.

ПИТУ : Я горд сказать это: никто!

САРА : И вы никогда не дышали неровно, не стенали, не теряли пуговицы со штанов ради женщины?

ПИТУ : Как?

САРА : Вы однако мне признавались, что были однажды влюблены, нет?

ПИТУ : Да. Возможно.

САРА : Как ее звали?

ПИТУ : Я не помню.

САРА : Лжец. Подождите... Лизет.

ПИТУ : Вы думаете?

САРА : Лизет... или Луизон...

ПИТУ : (поправляя против воли) Лизет.

САРА : Расскажите мне.

ПИТУ : Нечего рассказывать.

САРА : Все-таки свадьба была назначена. Не сложилось? Или вы женились?

ПИТУ : Нет.

САРА : Почему? Вы больше не хотели?

ПИТУ : Хотел.

САРА : Тогда почему?

ПИТУ : Это мое личное дело, Мадам.

САРА : Дело не сладилось, почему?

ПИТУ : Почему? Почему вы меня об этом спрашиваете? В моем контракте ничего не сказано о…

САРА : Я изображаю Лизет. (Она изображает подростковую походку деревенской девушки.) Пожалуйста, Жорж! Ну, пожалуйста. Почему ты больше не хочешь жениться? Ты меня больше не любишь? Ты встретил другую женщину? Твоя мать против нашей...

ПИТУ : Прекратите! Она была совсем не такая.

Сара прекращает. Она знает, что Питу сейчас расскажет.

ПИТУ : Мне было 25 лет. Ей 24. Ее звали Лиза, меня Жорж, мы знали друг друга с детства, ее отец производил хлеб, а мой производил сыр, вы видите, мы были будто предназначены друг для друга.

САРА : Ну и?

ПИТУ : (смущенный) Я достиг брачного возраста...

САРА : Девственным? (Питу подтверждает.) В 25 лет?

ПИТУ : Ну и что?

САРА : В деревне?

ПИТУ : Мы не такие ранние, как в театре, Мадам.

САРА : (с пониманием) Конечно.

ПИТУ : Мы были обещаны друг другу. «Жорж и Лизет, говорили люди, это неизбежно». Вот только они ошибались.

САРА : (мягко) Почему?

ПИТУ : Я приходил к ней каждый день после работы. Однажды в полдень, когда стояла необычайная жара, я нашел ее одну в саду ее родителей. В беседке из ползучих растений. В середине виноградника, который щекотал нам шею. Была такая жара, которая толкает на глупости. Лизет смотрела на меня, не говоря ни слова. Мне же было страшно, так я опасался того, что она хотела.

САРА : (мягко) И что?

ПИТУ : «Что в этом плохого, Жорж? Мы поженимся через несколько недель. Тебе не хочется этого?» «Это не вопрос желания, Лизет, а вопрос принципа.» Она вздыхала. Я тоже. «Понимаешь, Лизет, у меня есть сознание порядка и традиций. Мне нужны священник, песнопения и цветы.» Она молчала, очаровательно надув губки. Мне тоже мои слова казались глупыми.

САРА : Итак?

ПИТУ : Она взяла меня за руку и повела меня в глубь сада, под липы, где было темно и жарко. Она начала раздеваться, медленно, очень серьезно. Она складывала каждую деталь одежды и вешала ее на ветку. Тогда я сделал то же самое. Складывая. Упорядочивая. Развешивая. Можно было подумать, что мы развешиваем белье после стирки.

САРА : А потом?

ПИТУ : В тот момент, когда нам больше нечего было развешивать, пришлось повернуться друг к другу лицом. И тут…(Пауза.) Лизет принялась смеяться.

САРА : (недоумевая) Смеяться?

ПИТУ : Не смущенным смехом. И не нервным. Нет, настоящим искренним веселым смехом.

САРА : Располагающим к общению смехом?

ПИТУ : Не совсем, нет.

САРА : Вы хотите сказать, что...

ПИТУ : Что она смеялась надо мной? Да, Мадам.

Он смотрит на солнце с болью. Пауза.

САРА : O, Питу, какое страдание.

ПИТУ : Она не останавливалась. Гнев сменил во мне смущение. Я был готов ее задушить. Я хотел убить ее.

САРА : И?

ПИТУ : Я предпочел одеться. И ушел.

САРА : Вы ее еще видели?

ПИТУ: Один раз. Когда она пришла сказать мне, что разрывает нашу помолвку.

САРА : Почему?

ПИТУ : «Жорж, до тебя я никогда не видела мужчину, я хочу сказать мужчину целиком. По правде говоря, я никогда об этом даже не думала. (Сара борется со смехом.) Это не твоя ошибка, Жорж, но теперь, когда я знаю, что из себя представляет мужчина, я больше не могу воспринимать брак всерьез.» И тут я почувствовал, что ее вновь разбирает смех. Это было сильнее ее. (Сара все с большим трудом борется со смехом.) Несколькими годами позже кто-то мне сказал, что она стала иллюстратором детских сказок, и что она очень хорошо рисует животных и гномов.

Сара вновь начинает смеяться. Чтобы успокоиться, она кладет руку на руку Питу.

САРА : Я потрясена вашей историей, Питу.

ПИТУ : Я тоже, Мадам. Все еще.

САРА : Это правда, ваша история трогательная, настоящая, жизненная, Расин или Корнель никогда не рассказали бы такую.

ПИТУ : A, вот видите! Что я вам говорил!

Сара едва сдерживает смех. Она делает вид, что это от чувств, и подносит платок к глазам.

САРА : Я очень взволнована! Тогда как все думают, что я всего лишь старый полумертвый дракон, который зализывает раны, неспособный на чувства... (Она смотрит на море.) Питу, солнце садится.

ПИТУ : Так заведено, что вечером оно садится, Мадам.

САРА : Нет, оно не садится, Питу, оно встает в другом месте. В Японии или в Маньчжурии.

ПИТУ : Я голоден. Может быть мы можем уже возвратиться в дом?

САРА : Солнце - один из моих родителей, вы об этом знали? Все остальные дремлют. Только не солнце. Только не я. Мы не нуждаемся во сне.

ПИТУ : Хотите, я приготовлю вам хорошую настойку?

Сара твердо отказывается, говорит властным тоном.

САРА : Выполнить. Дойти до конца. Я не смею закрыть глаза. Может так случиться, что я их больше никогда не открою, больше никогда в этом мире, во всяком случае.

ПИТУ : (утомленный, возобновляя записи) Федра?

САРА : (энергично) Нет. Америка!

ПИТУ : Америка? До ужина?

САРА : Америка всегда до ужина. Это слишком тяжело для пищеварения. Америка! Пыль! Доллары!

Она смеется.

ПИТУ : Увы...

САРА : Нью-Йорк! Виргиния! Техас! Калифорния! Индейцы!

ПИТУ : Индейцы?

САРА : И паровозы...

ПИТУ : Паровозы...

Смирившись, он садится и строчит в течение ее речи.

(*Жан Расин «Федра», перевод М.А. Донского)

Продолжение