- Так вот, наш первый вопрос касается ретроспективы Ваших фильмов в Киеве. Подбор фильмов, на наш взгляд, кажется довольно субъективным и даже парадоксальным.
- Правда?

- Да. Два фильма Франсуа Трюффо, потом тринадцатилетняя пауза, «Вечерний прикид» – это понятно, за этот фильм Вы получили «Сезара», и, наконец, три картины, что датируются двумя последними годами.
- Как будто в промежутках между ними ничего не было…

- Да. Ведь эти «дырки» были плотно заполнены другими очень интересными фильмами. Чем был обусловлен этот выбор организаторов, и что бы Вы сами включили в ретроспективу?
- Мне кажется, организаторы хотели избежать риска. Это обычное дело. Довольно часто я соглашалась сняться в чьём-то дебюте. Например, я снималась в фильме режиссёра-цыгана, в нескольких экспериментальных картинах. Эти фильмы я очень ценю, они не имели коммерческого успеха и прошли почти незамеченными. Конечно, я бы добавила к ретроспективе несколько картин – экспериментов, картин Этторе Сколы, Антониони, Мишеля Девиля, Алена Рене, но именно две работы с Франсуа Трюффо определили мою дальнейшую карьеру.

Действительно, «Вечерний прикид» принес мне много наград , но нужно отметить, что это – одна из немногих кинокомедий в моём творческом багаже.

Я бы добавила к ретроспективе ещё одну картину Агьона – «Распутник», а также довольно камерную работу «Измени мою жизнь». Я много снималась, мне очень нравится ,например, фильм «Бенвенута». Но почему их не взяли? Не знаю… В этих случаях доминирует жанр. Мелодрама, экшен – я даже никогда не появлялась в триллерах. Хотя был почти приключенческий «Полковник Шабер»… Можно долго про это говорить, но все ретроспективы организовывают подобным образом.

- Не знаю, почему так сложилось, но почти все ранние фильмы с вашим участием украинский зритель мог посмотреть ещё в советское время. «Собаки в городе», Алена Жессюа, «Мелодрама» Рене, и два фильма Трюффо были в прокате, который довольно ограниченно демонстрировал французские картины. Поэтому в середине 80-х вы были французской звездой №1. А сегодняшний интерес к «Соседке» и «Весёленькому воскресенью» обусловлен ещё и тем, что в советское время эти фильмы демонстрировались в укороченном варианте. По большому счету не из-за цензуры, а из-за «нестандартного формата». Вам было про это известно?
- Мне говорили, что кто-то хотел вырезать сцену самоубийства. Я была очень поражена – как этот кто-то имеет право так делать? Самоубийство в финале – это проявление свободы в чистом виде, для меня эта сцена, наверное, самая важная в моей карьере.

- А в то время вам было про это известно?
- Актёры про все узнают последними.

- Я понимаю…
- Я всегда думала, что фильмы, в которых ты снимаешься, – это как бутылка с письмом, кинутая в море. Одни достигают своего адресата, другие теряются – скорее всего, это зависит от дистрибьюции. Нужно всегда помнить, что кинематограф – это прежде всего индустрия. Но, как и в любой коммерческой деятельности, там появляются редкие, малотиражные и драгоценные вещи. Меня всегда раздражали эти неизвестные знатоки, которые говорят: «Это никому не будет интересно». Они всё знают наперёд, и именно они планируют прокат – как рейтинговый продукт в телевизионный прайм-тайм. Эти знатоки говорят: «Вот это будет интересно всем». Но как они могут это знать? Ведь у вас, у меня, у всех здесь присутствующих абсолютно разные вкусы. Это всегда странно и непонятно. Я не перестаю удивляться. А может это и хорошо?

- (Смех) Может…
- А американское кино? В США снимают огромное количество интересных картин. Но никто их не видит. Можно попробовать найти кассету, но это не всегда удаётся. Эти фильмы замалчивают. Все сейчас говорят: «Американское кино – плохое». Это не так – нас просто заставляют смотреть лишь плохое кино. Во Франции, кстати, то же самое – андеграундные фильмы не демонстрируют. Но там, в андеграунде, происходит настоящий кинопроцес.

- Кстати, Вы уже вспоминали про Мишеля Девиля. Вы работали вместе над фильмом «Ничтожество», который, как нам кажется, весьма нестандартный. Для Франции подобные картины – это часть нормального кинопроцеса или «подпольного»… Прекрасная режиссура, великолепный актёрский ансамбль, но этот фильм так и остался на периферии.
- Судьба этой работы типична для так называемого cult movie.

- У нас этот фильм тоже культовый.
- Вот видите! Он как выдержанное вино – время лишь подтверждает его реальную ценность. А сначала его почти никто не заметил.

- Его показывали в кинотеатрах?
- Да, но я не помню ни одного громкого успеха. Несмотря на всех известных актёров.

- Что не помешало этому фильму стать мифом.

Мне бы хотелось проверить несколько мифов относительно Вашей биографии. Утверждают, например, что Франсуа Трюффо заметил Вас в телесериале Нины Компанеец «Женщины у моря» / («Les dames de la côte»), а потом специально для Вас написал сценарий «Соседки» («La femme de la côté»). Несложно заметить, что даже названия похожи. Что это был за сериал и правдива ли эта история?

Как вам известно, я прежде театральная актриса. Я всегда играла на сцене, и делаю это и сейчас. Нина Компанеец, тоже человек театра, написала сценарий телевизионного сериала, действие которого происходило в начале Первой мировой войны. Но взгляд на эту войну чисто женский. Взгляд представительниц трёх поколений. Моя героиня, которую звали Фанни, разрывается между двумя братьями. Она жена одного, а на самом деле любит другого. Довольно неожиданно этот сериал стал очень популярным.

- А сколько было серий?
- Пять или шесть.

- Всего?
- Да, лишь пять серий, но по просьбам зрителей его показывали во второй раз уже через месяц после премьеры. Меня останавливали на улицах и спрашивали: «И как вам не стыдно изменять мужу?» и тому подобное. Значит я стала известной. А Франсуа Трюффо всегда смотрел телевизор, и обратил на меня внимание – не только на меня, потому что сериал был качественным и в нём играли лучшие актёры французского театра. Тогда Трюффо работал над «Последним метро», но уже собирался после этого снять камерную, интимную, трагическую картину с Жераром Депардье – ею стала «Соседка». Но она на самом деле впервые увидел меня на телеэкране. Вот так далёкие «Женщины у моря» становятся «Соседками». (Смех) Я называю это фантазией жизни.

- А насколько правдиво утверждение, что сценарий был написан именно для Вас.
- Я думаю, что Франсуа Трюффо всегда имел в голове несколько эскизов своих будущих работ. Но каждая из этих историй могла материализоваться лишь через актёров. Жерара Депардье он встретил во время работы над «Последним метро». А меня увидел по телевидению. И тогда он сказал себе: «Вот!» Эта история уже существовала, но в неоформленном виде – как ситуация. Он очень быстро написал синопсис. Съёмки длились шесть недель. Фильм уже снимался, а Франсуа дописывал диалоги на выходных – в воскресенье. Мы с Жераром сначала получили синопсис без диалогов, а в понедельник Трюффо выдал нам очередную порцию текста. Времени было мало, нужно было срочно найти два дома для съёмок. Вся съёмочная группа вместе с актёрами отправилась на поиски в провинцию – фильм снимался в Гренболе, не в Париже – и тут случилось чудо.

Обычно кино – это очень долго, медленно - не хватает денег, актёры задействованы в других постановках, кто-то говорит «да», кто-то – «нет». А у нас сразу всё получилось и, мне кажется, неплохо.

- Давайте вернёмся к нашей ретроспективе. Фильм Франсуа Озона «8 женщин». Вы всегда играли соло, всегда были немного в стороне в любом фильме – и тут внезапно стаёте одной из восьми. Почему Вы приняли приглашение Озона и вообще как с ним работается?
- Когда Озон впервые предложил мне сценарий, я ответила «нет». Оказаться в женском коллективе и поблизости ни одного мужчины – это меня не интересует. Я даже написала ёму письмо, а он оказался настоящим психологом. Он вернул мне письмо и дописал, что вообще ничего не понял. Давайте встретимся! Мы встретились в кафе, и он сказал: «Я сейчас вам всё объясню!» И предложил мне роль Пьеретты. «Это свободная, независимая женщина, вы неплохо повеселитесь», тому подобное. Я не устояла перед его шармом и умом. И согласилась. Я отнеслась к этой роли как к стилистическому упражнению. Несерьёзно. Тогда я уже готовилась к «Каллас навсегда», и фильм Озона стал прекрасной возможностью изменить тональность. А ещё я никогда не играла ни с одной из восьми женщин. Но мы прекрасно понимали, что этот фильм как бокал шампанского. А Франсуа Озон меня поразил – это очень сильная личность. Он ни разу не позволил звёздным исполнительницам ролей навязать ему свою мысль.

Продолжение