| |||
|
- Вы не боялись соперничать с семью другими звездами в «Восьми женщинах», такими как Катрин Денев и Эммануэль Беар? - Нет, мне нравится, когда меня выводят из себя. А режиссер Франсуа Озон проявил достаточную смекалку, чтобы так повысить уровень адреналина, что каждый ожидал взрыва, до которого дело так и не дошло. Никто из нас не хотел выглядеть своенравной и смешной из-за своих капризов. - Вы играете бесстыдную чувственную и независимую женщину 50-х гг. Вам служили для этого примером Ава Гарднер или Рита Хейворт? - Я больше ценю таких женщин, как Ида Лупино: она гораздо больше воплощает бездны Голливуда тех лет. А вообще моя героиня – женщина, стоящая особняком, желающая лишь соблазнять, неважно, идет ли речь о мужчинах, женщинах или собаках. - Больше всего вам нравится играть таких женщин, как, например, в фильме Трюффо «Соседка», - женщин, которые эротикой подрывают общественные устои? - Конечно! Мне бы ужасно наскучило играть женщину, отстаивающую свою мещанскую позицию. Даже если Пьеретта, бывшая танцовщица кабаре, скорее всего, умрет в одиночестве в нищенском приюте, ее жизнь имела смысл. - Вам понравилось сначала драться с Катрин Денев, а затем целоваться с ней, катаясь по полу? - Мне было тяжело с ней драться, потому что я не особенно спортивна и довольна неловка. К счастью, Озон точно представлял себе эту сцену. Ему было ясно, что я должна одержать верх. - Вы не очень любите связывать себя чем - либо. Вы рады тому, что многие гомосексуалисты чествуют вас как шикарную диву? - Конечно. Это восхищение показывает, что искусственная граница между гомосексуалистами и гетеросексуалами просто не существует. Определять себя только по своей сексуальной принадлежности, это очень ограниченно. - В «Восьми женщинах» на вас одежда красного цвета – символ страсти и крови. Случайность ли это? - Это очень подходило к роли. В мире женщин, окрашенном цветом карамели, красный цвет кажется агрессивным и провокационным. В жизни я никогда не ношу этот цвет. В крайнем случае, я могла бы надеть что-нибудь бархатное пурпурного цвета, цвета театрального занавеса. Но это уже совсем другая история. - Скоро вы будете играть роль Каллас. Вы чувствуете с ней родство? - Для меня Каллас была не только великой оперной певицей. Она жила ради чего-то абсолютного и даже будучи известной, оставалась подлинной. Она не продала свою душу. Для меня она идеал. Маркус Роте 11 июля 2002 года |
